Интервью журналу National Business

В октябрьском номере журнала National Business (2012 год) опубликовано моё интервью под "хлестким" заголовком "БИЗНЕС В СТАНЕ ЧИНОВНИКОВ". Признаюсь - это заголовок редакции. Я бы назвал "КОГДА КУЛЬТУРЫ СТАЛКИВАЮТСЯ". 

В России получила зачатки новая деловая культура. Она связана с высокоинтеллектуальными бизнесами новой, информационной волны. Они основаны на компетенциях, не зависят от чиновников и их трудно повторить рейдерам. Люди, которые их создают, не нуждаются в атрибутивном подтверждении своего статуса. Свой анализ российской деловой культуры и прогноз ее будущему дал Михаил Колонтай, профессор РАНХи ГС при Президенте РФ, научный руководитель программы Мini МВА Русской школы управления.

NB: Существует концепция, что предпринимательство, которое мы знаем, возникло на Западе благодаря определенной протестантской, аскетичной этике. Согласны ли вы с этим утверждением?

MK: Лишь отчасти. Современный капитализм на Западе - это следствие более чем 500-летней предпринимательской деятельности людей и народов, которые жили в разном "религиозном окружении": в основном католическом или протестантском. В 1905 году немецкий социолог Макс Вебер издает свою знаменитую книгу "Протестантская этика и дух капитализма", в которой дает объяснение феномена западного капитализма. Почему западного? Потому что, писал Вебер, стремление к предпринимательству, наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. "Это стремление наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих - оно свойственно всем типам людей всех эпох и стран".Капитализм - это нечто иное. Он бывает двух типов: 1) авантюрный (по словам Вебера, "всех времен и народов") и 2) собственно западный, обусловленный протестантскими религиозными идеями и исходившей из них этикой. Авантюрный капитализм - иррациональный, алчный, "капитализм грюндеров, крупных спекулянтов, колонизаторов и финансистов, ориентированных на войну".Западный капитализм - это ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть "мирного приобретательства". Такой тип капитализма, по мнению Вебера, сформировался под влиянием протестантизма. Протестантизм, в отличие от католицизма, проповедует в мирской жизни качества, важные для капиталистической организации производства: трудолюбие, бережливость, честность, расчетливость, сохранение и приумножение капитала. "Дух" западного капитализма - систематическое и рациональное стремление к законной прибыли в рамках своей профессии. Это способ мышления, который исключает вопрос: "Как при максимуме удобства и минимуме напряжения сохранить свой обычный заработок". При таком способе мышления труд становится абсолютной самоцелью, призванием.

NB: На ваш взгляд, каков современный капитализм, и чем он отличается от того, который был во времена Вебера?

МК: Современный капитализм - не только следствие взаимодействия религий и культур, но и результат адаптации западного мира к кровавому опыту XX века с его двумя мировыми войнами и социальными революциями.Западный капитализм стал социально ориентированным, особенно это заметно в североевропейских странах, Германии, Франции. Стремление зарабатывать - приумножать капитал, о чем писал Вебер, для многих граждан западных стран перестало быть целью. Между тем западный капитализм всегда оставляет возможности для инициативных, предприимчивых и талантливых людей, в особенности молодежи. Всевозможные гранты, благотворительные проекты помогают амбициозным людям добиваться успеха, если они к этому стремятся.Но при всех названных мною особенностях современный капитализм - все же дитя протестантской "няни". Вебер начинает свою книгу с объяснения, почему Запад преуспел экономически по сравнению с Востоком. И его ответ: рационализм, основанный на математике. Только на Западе, по утверждению Вебера, математика получила всеобщее применение: в технике, музыке, астрономии, химии, архитектуре. Пожалуй, это объяснение справедливо и сегодня. Западный капитализм - это капитализм новых технологий.

NB: Насколько деловая культура российского предпринимательства "вписывается" в контекст современного капитализма?

МК: Думаю, российская деловая культура никак не "вписывается" в контекст современного западного капитализма, либо "вписывается" очень незаметно, может быть, отдельными компаниями. Об этом можно судить по тому, как в России относятся к естественным наукам, а также их носителям: инженерам, математикам, биохимикам, каково состояние исследовательских лабораторий в вузах и исследовательских институтах. Задумайтесь, почему Россия так отстает в автомобилестроении? Или какие специальности больше всего востребованы в российских вузах? Я бы назвал капитализм в России, с некоторыми оговорками, авантюрным.

NB: Культура российского предпринимательства ближе к западной или восточной?

МК: Деловая культура России, на мой взгляд, сочетает в себе две: восточную, точнее ближневосточную - в крупных компаниях, и латиноамериканскую - в средних и мелких. Упомянутая вами восточная культура - это не совсем корректный термин. Восточная деловая культура - это культура разных по уровню развития капитализма стран (Япония, Тайвань, Сингапур, Корея, Китай, ближневосточные страны).

Говоря о деловой культуре некоторых крупных корпораций, могу предположить, что она больше соответствует современной культуре ближневосточных стран, многие из которых находятся на так называемой сельскохозяйственной - докапиталистической - стадии развития. Отличительными особенностями бизнеса и культуры в этих странах являются:  ангажированное гражданское судопроизводство; высокие доходы получают те, кто приближен к правящей элите; высокий уровень коррупции; риски потерять бизнес по политическим мотивам; отсутствие конкурентной среды. Уровень развития промышленного сектора в таких странах, как показывает опыт, - технологически низкий даже при использовании нового оборудования и передовых систем автоматизированного контроля. Все участники бизнеса (собственники, менеджмент и рядовые сотрудники) принимают правила игры на выживание, ключевым из которых являются краткосрочность перспективы и риск потерять бизнес в любой момент.

Модель латиноамериканского капитализма, о которой я упомянул применительно к среднему и малому бизнесу, получила название "периферийный капитализм". Американец Лоуренс Харрисон, участвовавший в латиноамериканском проекте Джона Кеннеди "Союз ради прогресса" (1965 - 1981 гг.), так охарактеризовал датиноамериканский "периферийный капитализм": погоня за сверхприбылью, рискованность бизнеса, несоблюдение договоров, игнорирование интересов общества. Он сравнивал, кстати, протестантскую и периферийную (сопротивляющуюся) деловые культуры. Вот что у него получилось:

1. Вера в себя vs фатализм;

2. Успех - это труд vs успех - это лотерея;

3. Бережливость vs роскошь;

4. Ценность образования vs ценность связей, происхождения;

5. Справедливость, этика vs коррупция.

Согласитесь, что характеристики справа ("периферийного капитализма") больше соответствуют деловой культуре современной России, чем характеристики слева (протестантского капитализма).

NB: Какие плюсы и минусы российской культуры предпринимательства можно обозначить при ведении бизнеса с зарубежными партнерами?

MK: Российские предприниматели, по мнению иностранцев, целеустремленны и ориентированы на результат, благожелательны и открыты в общении. Однако иностранцы, в первую очередь европейцы и американцы, с некоторой настороженностью относятся к недостаточному уровню коммуникаций, "неструктурированности и неформализованности" в управлении компанией, непунктуальности, иногда необязательности.

NB: Одним из признаков российского предпринимательства, по которому его узнают за рубежом, стала провокационная демонстрация атрибутов богатства и благополучия. Это "генетически" присуще российскому бизнесу?

MK: Корни этого феномена гораздо глубже. Они связаны с дистанцией власти в стране в целом и в отдельной компании, в частности. Гирт Хофстед отмечал, что чем больше дистанция власти, тем больше желание элит внешне отделяться от низов. Отсюда важность атрибутики: самолеты, яхты, автомобили, часы, костюмы. Во многих странах Европы дистанция власти не настолько заметна, как в России, поэтому европейцы воспринимают атрибутику россиян как элемент вычурности и отсутствия общей культуры.

NB: Какую роль в некоем "развращении" российской бизнес-культуры играет российское чиновничество, представители которого сами нередко занимаются бизнесом через своих родственников и друзей, задавая стандарты поведения всем остальным игрокам бизнес-поля?

MK: Не хочу вдаваться в детали, но чиновничество в Российской империи (так называемая дружина русского царя) было высокообразованной частью общества, дворянством, культура которого формировалась столетиями. Большевики уничтожили этот класс. Его сменили большевистские комиссары, а после 1991 года чиновники новой волны - энергичные, агрессивные, зачастую алчные и малоинтеллектуальные. Увы, их поведение, вы правы, порой развращает деловую культуру.

NB: Насколько оправданны дорогие бизнес-атрибуты для успешного ведения бизнеса, если посмотреть на предпринимателей новой волны - Марка Цукерберга, Павла Дурова, Стива Джобса, Евгения Чичваркина?

MK: На мой взгляд, дорогие бизнес-атрибуты нужны тем, кто создает бизнес в кооперации с государством. В таких бизнесах нет, говоря словами Хамала и Прахалада, ключевых компетенций - его могут отнять, лишить госзаказов. Чтобы выжить, бизнесмены должны постоянно коммуницировать с чиновниками. Неотъемлемой частью подобных коммуникаций являются дорогие бизнес-атрибуты. Но в России появляются высокоинтеллектуальные бизнесы так называемой новой, информационной волны, основанные на компетенциях, которые трудно повторить рейдерам. Они не зависят от чиновников. И люди, которые их создают, не нуждаются в атрибутивном подтверждении своего статуса. К их представителям относятся, например, Павел Дуров, а на Западе Марк Цукерберг, Стив Джобс, но не Евгений Чичваркин. Последний скорее из категории талантливых сумасбродов и эксцентриков с высокой личной харизмой.

NB: Как будет развиваться российский бизнес-стиль? Насколько он сможет интегрироваться в западную культуру?

MK: Социологические исследования показывают, что так называемые атрибуты стали играть меньшую роль в Москве, но продолжают быть значимым элементом бизнес-стиля в регионах. Это может означать, что Москва быстрее стала интегрироваться в западную, сдержанную по форме бизнес-культуру.